Глобальный контекст отношений России и Китая – это кризис будущего. Он проявился как кризис финансовый, но уже осознается как кризис технологический, то есть – кризис перехода из пятого технологического уклада микроэлектроники в шестой технологический уклад, который связывают с нанотехнологиями. Кризис будущего – это еще до конца не осознанный кризис всего индустриального общества, которое в своих финансовых механизмах, в своих технологических подходах, в принципе жизнедеятельности заканчивает свой жизненный цикл. Как в своё время закончило свой цикл доиндустриальное общество, где основным капиталом была земля и вода, так и теперь заканчивает свой цикл индустриальное общество, где основным капиталом является энергия углеводородов и сила денег. Впереди общество постиндустриальное, где будет другой тип капитала, где капиталом будут знания.

В этой связи, конечно, можно обсуждать проблемы глобальных трубопроводных систем, перекачивающих газ и нефть, но это – всего лишь попытка удержания того, что уходит. Так где же то, что составляет участок прорыва в эту новую экономику знаний? В 2002 году американцы сказали, что участок прорыва – это схождение нано-, био-, информационных и когнитивных технологий – NBIC-конвергенция. Заявили и приступили к делу. Этими проблемами у них занимаются военные, Агентство передовых исследований министерства обороны, с огромным многомиллиардным бюджетом. Сроки известны: технологический прорыв должен осуществляться с 2010 по 2018 год. Наши наблюдатели доложили об этом руководству, и в результате по телевизору долго говорили о том, что мы должны немедленно включиться в модернизацию, инновации и так далее, и так далее.

Между тем нашу страну посетил китайский руководитель, заместитель Председателя Народной Республики Си Цзиньпин. Одновременно с ним была член Госсовета Лю Яньдун, которая как раз занимается научно-техническими делами. В Курчатовском институте, при переговорах с Ковальчуком были названы сферы взаимодействия. Это ядерная энергия, изучение космоса, охрана среды, энергосбережение и нанотехнологии. Итого пять. Четыре сферы из этих пяти в прорыв не выводят. В прорыв выводит только одна из них, которую условно обозначают как нанотехнологии. Пытаться догонять в нанотехнологиях американцев, наверное, можно: вкручивать, например, какие-то особые лампочки с нано-напылениями… Но полагаю, что зазор отставания в этой сфере в 6 – 8 лет преодолеть не удастся. Как ни догоняй, а эту фору нам никто не отдаст. Что же в таком случае делать?

В сфере NBIC-конвергенци есть часть, которая называется когнитивные технологии. Невозможно понять, что такое когнитивные технологии, не сравнив «когнито» с инкогнито. Инкогнито – это то, что не опознано и не понято. «Всю жизнь быть в маске судьба моя», – поёт мистер Икс в известной оперетте. Но «когнито» – это отнюдь не то, что Запад внедряет в общественное сознание. Точнее говоря, Запад все-таки внедряет «когнито» в общественное сознание, но – лишь как модель работы мозга (нечто вроде модели работы компьютера). И на такую модель, собственно, должна лечь сходимость информационных технологий. А информационные технологии, как известно, влекут за собой соответствующую техническую базу: разработки в области молекулярной биологии, разнообразные исследования материи на нано-уровне и прочее, прочее. Однако фактически когнитивная часть – это нечто более существенное, это то, что будет конфигурировать, задавать матрицу, осуществлять маршрутные указатели – как должно осуществляться это схождение, NBIC-конвергенция. И в этой сфере Запад фактически расписался в собственном неумении, поскольку когнитивная часть в том понимании, о котором я выше сказал (то, что опознано и понято), была им вообще исключена из рассмотрения.

Вот как раз этот исключенный, незанятый участок может совершенно спокойно занять Россия. Более того, у России имеются заведомые преимущества захватить когнитивную часть и лидировать именно в когнитивной части, не догоняя в нано-, био- и иных материальных технологиях. Почему? Тип мышления русских троично-ассиметричен. «Умом Россию не понять». Это из-за того, что у нас другое устройство мышления. В связи с троично-ассиметричным типом сознания у русских хорошо получается «ново». Но этот же тип сознания приводит к тому, что людям русской культуры (всё равно – русским евреям, русским татарам, русским русским или русским нерусским) становится скучно тогда, когда вновь открытое (все эти «эврики») нужно переводить в конкретные продукты.

Общеизвестно, что у нас плохо с нововведением, инновациями. Инновация – это иностранное слово, состоящее из двух корневых смыслов: новое и введение. Так вот, у русских все хорошо обстоит с «ново», но плохо – с его введением.

А у китайцев мышление конкретно-символическое. Это обусловлено тем, что китайцы фиксируют мысль иероглифами. Иероглифы – это не знаки, а символы. Поэтому у китайцев не очень хорошо с «ново» и очень хорошо с введением. Китайцы демонстрируют исключительные результаты, когда перебирают то, что им удаётся где-то каким-то образом взять – легитимным или нелегитимным. Они это немного переделывают, улучшают, а затем запускают в производство. Посмотрите на китайский автопром. То, что я сказал о конкретно-символическом мышлении китайцев, тут отражается, как в капле воды.

Если говорить о естественном разделении функций между странами в международном сотрудничестве, то совершенно очевидно, что бюро генерации идей – это Россия. Дальше должна быть технологическая лаборатория. Технологическая лаборатория, как всем известно, находится в Америке. Почему? Потому, что технологическая лаборатория – это рационализм, но именно это обстоятельство и не позволяет американцам быть лидерами в генерации идей.

Фабрика же ХХI века – это Китай. Надо отметить, что китайцы поставили задачу превратить свою страну в трансграничную базу. На практике это означает, что они хотят стать еще и технологической лабораторией. То есть, кроме того, что они фабрика, они хотят перетащить к себе конструкторские коллективы, перевести на свою территорию всю технологическую лабораторию. Если они это сделают, американцы окажутся вообще не у дел. Это вполне реальная ситуация, к этому все идет. Давайте задумаемся над тем, что происходит в Америке уже сейчас. Происходит то, что люди русской культуры еврейской национальности обучают в Массачусетском технологическом университете студентов – в том числе и китайцев. Спрашивается, зачем это делать в Массачусетском технологическом университете? Можно ведь устроить все гораздо более оптимальным образом…

Корче говоря, это наше «ново», эту русскую особенность генерации идей, можно соединить с китайскими руками, с хорошим введением нового. Как это сделать? Здесь самая большая трудность. Однако обнадеживает то, что китайцы сказали, что их политика – этот аутсорсинг. Что это значит? На аутсорсинг они смотрят так: рынок за рубежом, сырьё за рубежом, руки в Китае. Имеется ввиду, что изделия, произведенные в Китае, уходят затем за его границы. Давайте развернём эту схему и введем в нее интеллектуальный аутсорсинг. Мы умеем хорошо генерировать идеи, поэтому вполне естественно расположить бюро генерации идей здесь, у нас. То есть – интеллектуальный аутсорсинг базируется в России, а то, что связано с внедрением и производством, переходит в Китай.

Как это осуществить? На бюрократическом уровне ситуация следующая: в Китае, как известно, чиновник может ехать на лошади, а богатей, какой бы он ни был толстый, на лошади ехать не может. Иными словами, сколько бы мы ни обсуждали вопросы взаимодействия в рамках народной дипломатии, любые высказанные в этих рамках идеи, вряд ли смогут найти скорый отклик в политическом руководстве. Поэтому должна быть создана постоянно действующая подкомиссия в рамках комиссии по подготовке регулярных встреч глав правительств. То есть, если там не появится подкомиссия по диалогу цивилизаций, интеллектуальному аутсорсингу, соединению мозгов с руками, то дело будет делаться крайне медленно.

И всё же оно может делаться, поскольку «разумные от народа», могут существовать у нас и вне государственных рамок, тем более что генерация идей не требует почти никакого специального оборудования (и вообще почти ничего не требует). Если китайская сторона услышит этот сигнал, то в России найдутся люди, которые готовы взяться продвигать этот союз мозгов и рук

Андрей Петрович Девятов, полковник, постоянный заместитель директора ИРКСВ